Вот значит давным давно, когда наши правнуки наших внуков под стол пешком водили, а именно немного меньше года назад в далеком далеком, но таком близком Харькове...
Началось все с погулять... Погуляли. В Харькове, несмотря на его весьма таки впечатляющую масштабность есть масса мест, где можно очутиться практически как где-нибудь на далекой природе... Во всяком случае в том месте, где мы находились о цивилизации время от времени напоминал только перестук колес где-то там за деревьями (где очень ненавязчиво и незаметно раположилась трехярусная железнодорожная развязка). Причем это находится всего лишь в пятнадцати-двадцати минутах от центрального жд вокзала. Потом через этот самый вокзал пошли обратно в город, пришли к нашему самому главному театру 
, за которым был кинотеатр под открытым небом(от одного из наших киноклубов проводится время от времени такое мероприятие, когда на открытой площадке показывают кино для всех желающих... поскольку кино показывают хорошее, умное, то зрители там соответствующие). Посидели там, посмотрели, когда все подошло к концу собрались в один из местных клубов, в котором как раз планировалось чего-то рок-н-рольное, с участием Кривоструя, которого я тем летом отслеживал и ходил чуть ли не на половину концертов... Впервые я его услышал в общем-то при весьма интересных обстоятельсвах, но это потом... По дороге сняли с крыши еще нескольких знакомых, перераспределились, кто пошел домой, а мы пошли в клуб. Еще мы, как знатные любители халявы поперлись туда пораньше, потому что "до 11 вход свободный". В результате стоим перед клубом, вместе с огромной толпой таких же халявщиков, до одиннадцати осталось минут так пятнадцать и тут вдруг открываются двери... Я даже не знаю с чем сравнить этот безумный штурм несчастной одной двери наверное сотней-другой желающих попасть внутрь... Потом конечно же танцы... Конечно же под старый добрый рок-н-ролл и прочую классику рока. Потом был Кривоструй... Я его тогда еще первый раз услышал полноценно и понял, что неполноценно он мне нравился больше. После этого рок-н-ролл как-то внезапно закончился и пошло что-то сильно клубное... Поэтому где-то часа в два ночи мы оттудова свалили... Пошли искать экстриму... И опять пошли в сторону вокзала. Идем значит, никого не трогаем и тут вдруг внезапно так... открытая дверь в подъезде... не успели мы опомниться, как уже сидим на крыше и любуемся видами Харькова с высоты крыши седьмого этажа... Хотя дом старой постройки и его семь этажей тянут на все девять (кстати один мой друг рассказывал, что в Харькове существует только три семиэтажки и в двух из них он жил... а на одной из них я еще любовался видами ночного Харькова с высоты крыши седьмого этажа). Пока мы там сидели, нам позвонили те, кто рискнул остаться в клубе, и таки признали, что зря они такое затеяли и сейчас находятся в погоне за нами. Посидели на крыше, подождали, пока они подойдут, спустились к ним. И потом пошли гулять по ночному городу... Так вот к чему это я... Где-то часов пять, еще темно, но уже присутствуют намеки на рассвет. Мы сидим на набережной, неподалеку от нового пешеходного моста, который возле цирка. С моста сыплются искры, потому что какие-то сварщики-психи там чего-то там варят (вот это я понимаю ненормированный рабочий день ). Отдыхаем после прогулки по городу и размышления на разные умные темы и попутного доказательства, что в наши времена куда ни плюнь - везде фаерщики, ибо из нашего небольшого коллектива в шесть человек двое неожиданно оказались фаерщиками. И тут один весьма колоритный тип с подпольным именем Борин (Boring - по-ненашенски) рассказал одну историю, которая мне запомнилась. Итак пять часов ночи, набережная Харькова, уже двадцать пятое число славного месяца августа, почти год назад... (вольный пересказ)
"Однажды зимой, годах так в тридцатых, жил один мальчик... И вроде и зима на улице и холодно и дома хорошо и уютно, но папа подарил новый мяч, а значит надо поиграть. И вот играет он, сам с собой естественно, кто ж еще зимой в мяч поиграть выйдет, в двадцатиградусный мороз. Либо мяч был непривычный, либо силы немножко не рассчитал, но мяч улетел в сторожку, сопровождаемый звоном разбитого стекла... причем с нотками чего-то бутылочно-поллитрового... и явно не пустого. Понимая, что его сейчас будут убивать, мальчик начинает заранее убегать, и вот бежит он и думает: "Вот я сейчас бегу, меня сейчас убивать будут, а где-то там, на далекой солнечной Кубе сидит мой любимый писатель Эрнест Хеммингуэй, пьет кубинский ром и любуется загорелыми мулатками"
В это время на далекой жаркой Кубе изнывая от жары сидит Эрнест Хеммнигуэй, пьет дешевый горький ром, курит не менее горькую сигару, смотрит на толстых потных мулаток и думает: "Эх, почему же я сейчас не в Париже с моим другом Жан-Полем Сартром. Он сейчас наверняка где-нибудь в изысканном французком кафе сидит с бокалом отличного вина и размышляет об экзистенциализме"
В это время в Париже, в дешевом прокуренном кафе сидит Жан-Поль Сартр, пьет кислое вино, слушает как за соседним столиком кто-то кому-то что-то доказывает относительно экзистенционализма и думает "Разве это жизнь. Вот где-то там в далекой заснеженной Москве русский писатель Андрей Платонов творит что-то действительно эпохальное"
В это время в заснеженной Москве Андрей Платонов... в валенках и телогрейке... с лопатой в руках... гонится за маленьким мальчиком и кричит:
"Догоню - убью!!!"
Потом еще было встречание рассвета на памятнике паровозу, который стоит на въезе в вокзал... Мы конечно планировали встречать в другом месте, но потом как-то передумали. Потом приключения с вокзальной милицией, дорога домой и наконец-то, где-то около семи-восьми часов прибытие к Сталкеру в уютный сарайчик, в котором я на тот момент обитал, в состоянии "не кантовать"
P.S. Пол третьего ночи... Давно я не писал по ночам заметки... Года два уже наверное... Аж ностальгия пробила... Да и по всему тому, что тогда происходило...
Зато спать пойду с хорошим настроением 